Окраины Токио

Где-то в далеке, впереди троицы лежало неподвижное тело, и судя по всему, живое. Это мужчина, без верха, грязный и крайне тощий. Тон кожи ещё не мертвоподобный, но холодный. Грудная клетка кажется вот уже скоро перестанет расширяться и сжиматься. При дыхании издавался глубокий звук, будто бы легкие уже на пороге, но всё ещё отчаянно пытаются дышать. Лежит оно здесь видимо достаточно давно. От ветра к нижним краям кожи прижалась земля, пыль и песок.

Ещё в полусне Цусима пошевелил закрытыми глазами и помотал головой. Встав на колени, он наконец заметил стражника и смотрел на него с озадаченным видом.

— Спасибо, господин. Извольте позволить мне увидеть ваши поля.

По приглашению господина, Цусима направился в Токио. Дорога заняла не так много, и всё же беглец был истощен, от того несколько раз спотыкался и падал. Походка была медленна и ленива, что вероятно разозлило бы сопровождающего. По пути Цусима будто в сожалении о том, что забыл нечто важное, спросил:

В голосе было безразличие и искренность одновременно. Будто говорил от души и непринужденно, и всё же летал в облаках. Если проявить внимательность, то становилось ясно; голос крайне доброжелателен, а вот лицо кукольное. Такое слегка пугало, но со временем кажется, становится терпимой частью образа. Словно тело Цусимы лишь оболочка, а внутри чревоговоритель. Хотя нет, если прислушаться то слышны нотки притворства. Он что-то скрывает.

Всю дорогу он оглядывался. Причем не направлял голову в интересующую сторону, просто бегал зрачком по глазу. Его привлёк сам город. Такое количество торговцев в его краях не встретишь. У ворот стояла стража и куча повозок с товарами со всего Ниппона. Впрочем оглядывались и на него самого. Рост давал о себе знать. Цусиму быстро обыскали и впустили в город через другой ход, поскольку у основных ворот застоялись кареты.

Перед Цусимой открыли дверь, и он наклонив голову, дабы пройти через дверной проём, вошёл внутрь. Как оказалось, нас спускают через дополнительные наружные лестницы башни. Отсюда должно быть отличный вид.

...

Белая вспышка на момент ослепила взор, а ветер внутри стен с подобающим звуком шелеста опадших осенних листьев прибавлял краски, пощипывая глаза и поднимая в воздух обросшие волосы, принеся с собой пыль. Он слегка зажмурился и прикрыл глаза ладонью. Цусима посвятил долгий взгляд вникуда, любуясь Токио. Палатки, разбросанные в торговом квартале, занимавшем визуально большую часть города, перед ними привлекательные товары и нескончаемые крики торговцев, выкривавших во весь голос предлагаемые ими услуги. Покупатели кричали еще громче. Всё те же повозки, но уже разгруженные. Живописная толчея. Здесь многое изменилось с момента последнего визита Цусимы, но атмосфера осталась та же. Этот город не забыть даже спустя 17 лет. Городские просторы погрузили его в далекие воспоминания счастливого прошлого, которым он не дорожил. Из глаз пустились слёзы, а лицо впервые напряглось, чтобы выразить весьма сложные эмоции. И удивление, и сожаление, и задумчивость. В этом переполненном горечью взгляде было всё. Заметив, что на него пораженно смотрят, он быстро вытер слезы и привел сознание в порядок.

Они прошли несколько улиц и наконец прибыли на место. Цусима уже еле стоял на ногах. Он ожидающе смотрел на своего работодателя.

Ниразу не удивившись тем, что его проигнорировали, Цусима продолжил путь всё так же осматривал окрестности.

Валясь с ног он таки дошёл до владений Эбико. Он уже выстроил мнение о нём как о черством человеке, чем то похожим на своих прошлых хозяев, но в разы мягче. Цусима думал что мягкость связана с тем фактом что он наёмный рабочий, а не раб, признавая Эбико таким же жестоким как все те рабовладельцы. Но он отнюдь его не винил в этом. Да его и не за что винить. Такова жизнь.

Однако после вопроса он разочарованно улыбнулся и отвел в сторону взгляд, почесав пальцем щеку.

Приподняв взгляд, но всё ещё смотря в сторону, он как стеснительный подросток, уклонившись от прямого ответа выдал: