Испытание: Слабости

Филлер — Поход

Серг запустил Вселенскую Машину, и команда сорвалась с места, мчась сквозь просторы космоса. Петрушка прилип к иллюминатору, глаза сияли.

— Как красиво… Мы так быстро летим… я аж прослезился… Эй, а пожрать что-нибудь есть?

Не дождавшись ответа, он начал копаться в бардачках и ящиках машины.

— Эй! Хватит там рыться! — рявкнул Серг, не отрываясь от управления. — Щас как выкину тебя в открытый космос — там и похрустишь вакуумом!

— Учитель Серг, я просто… кушать хочу…

Продолжая шуршать, Петрушка вдруг нашёл загадочную коробку с нарисованными конфетами.

— О! Конфетки! Приятного мне аппетита!

Серг, увидев коробку, мгновенно побледнел.

— Н-НЕЕЕЕЕЕ! НЕ ОТКРЫВАЙ ЭТУ КОРОБКУ!!!

Он резко отпустил руль и бросился к Петрушке, но было уже поздно. Коробка открылась, и из неё, словно адская армада, вылетели сотни картинок замужних женщин в лифчиках. Они заполнили всю кабину, закрутившись в вихре дичи и стыда.

— ЧЁ ЭТО ЗА ПОРНОМАНИЯ?! — заорал Фликс, отчаянно пытаясь дотянуться до руля.

Сахарок молчала, её глаза стекленели от увиденного.

Серг был в ужасе: лицо перекошено, волосы дыбом.

Петрушка сидел с опущенной головой и шептал:

— А я просто хотел конфетку…

В этой неразберихе машина потеряла управление и со свистом врезалась в неизвестную планету. Раздался громовой удар, пыль и пламя окутали горизонт.

Серг, весь в царапинах, вылез из обломков и заорал:

— ЭЙ! ВСЕ ЖИВЫ?!

— Да… — ответила Сахарок, медленно поднимаясь и сверля Серга убийственным взглядом.

Фликс вытащил себя из груды деталей, оглядел останки машины и выругался:

— Чёрт. Всё. Она сломана. На этой хреновине мы больше никуда не полетим.

Он пнул кусок железа.

— Ладно, давайте хоть разберёмся — что за планета эта?

Филлер — Испытание

Планета, на которую они рухнули, была покрыта густым фиолетовым лесом. Каждое дерево было как будто вытянуто вверх от боли — искривлённые стволы, тени, которые двигались сами по себе, и тишина, от которой звенело в ушах.

Серг пошёл первым. За ним шли Сахарок, Петрушка и Фликс, настороженные и молчаливые.

— Это место… не похоже на обычную планету, — сказал Сахарок. — Здесь чувствуется какая-то древняя сила.

— Возможно, мы упали не случайно, — заметил Серг. — Вселенская Машина была запрограммирована на Суд… А Суд не всегда начинается с трибунала. Иногда — с испытаний.

Вдруг, под ногами у Петрушки хрустнула ветка. Но ветка зашипела.

— ААА! — закричал он, отпрыгнув. — Эта ветка была живой!

Из кустов вылетели странные создания — гуманоиды с черепами животных вместо лиц. Их тела были сделаны из глины, и они держали в руках копья, украшенные мхом и перьями.

Один из них заговорил на языке, похожем на древний рык и треск огня.

Серг шагнул вперёд и вытащил древний артефакт — Кристалл Слушания.

Кристалл засветился, переведя речь глиняного воина:

— Вы — чужаки. Здесь начинается Испытание Трёх Душ. Только пройдя его, вы получите Ключ к вратам Вселенского Суда.

— Что за испытание? — спросил Фликс.

— Испытание Памяти. Испытание Жертвы. Испытание Чистоты.

— Звучит не как курорт, — пробормотал Петрушка.

— У нас нет выбора, — сказал Серг. — Если этот мир связан с Судом, он не даст нам покоя, пока мы не пройдём его правила.

Через час их привели к огромной древней арке, вырезанной прямо в скале. Над входом были выжжены три символа: глаз, рука, и пламя.

— Испытания начнутся по одному. Сначала Память, — сказал глиняный воин. — Первый идёт… Серг.

— Конечно, — хмыкнул тот. — Всё как всегда.

Он шагнул в арку, и мгновенно исчез в белом свете.

— Что с ним? — испуганно спросила Сахарок.

— Не знаю… — пробормотал Петрушка. — Но мне не нравится, как на нас смотрят эти глиняные...

— Приготовьтесь. Испытание продолжается.

Филлер — Предыстория Серга

Серг очнулся в полной темноте. Ни стен, ни пола, ни неба. Только пустота — и он сам.

— Что за... — начал он, но голос не отозвался эхом. Он как будто проглотился этим местом.

Внезапно впереди зажёгся тусклый свет. Сергу пришлось идти — шаг за шагом, как будто по воздуху. В свете появилась дверь. Обычная, деревянная, со скрипучей ручкой. Очень знакомая.

Он коснулся её. И открыл.

Он вошёл в старую комнату. В воздухе пахло пылью, древней древесиной и... чем-то из детства. Перед ним — мальчик лет десяти, сидящий на полу и мастерящий что-то из фанеры и ДСП.

— ...

Серг узнал себя.

— Это… я? — прошептал он.

Мальчик повернулся. Его лицо было светлым, живым, ещё не испорченным болью мира.

— Почему ты пришёл, если сам хотел забыть? — спросил тот.

Серг хотел ответить, но не смог. Горло сжало.

— Ты отказался от всего, что было дорогим. От мастерской отца. От матери, которая держала тебя за руку, когда ты боялся темноты. От людей, которым был нужен. Всё ради чего?

Мальчик встал. Его глаза светились слабым золотом.

— Ради силы? Ради выживания?

В комнате загорелись зеркала, показывающие моменты из прошлого Серга: битвы, предательства, потери… и — как он однажды прогнал друга, который просил о помощи.

— Ты убегал от памяти. Но теперь она пришла за тобой.

— Я… делал, что должен… — прошептал Серг.

— А теперь должен пройти сквозь себя.

Комната задрожала. Мальчик исчез. Осталась лишь огромная дверь с надписью: «Ты готов принять то, кем стал?»

Серг долго стоял, сжав кулаки. Затем выдохнул, шагнул к двери и толкнул её.

Он вышел обратно — к друзьям. Свет арки мигнул, и он рухнул на колени, вспотевший, как после битвы.

— Учитель?! — подбежал Петрушка.

Серг поднял голову. В глазах его теперь горело что-то новое. Или старое. Очень древнее.

— Я прошёл.

Глиняный страж кивнул:

— Следующий… Петрушка. Испытание Жертвы.

— Чё, сразу я?! — удивился тот. — Может, Фликс?

— Нет-нет, ты идёшь, — сказал Серг, вставая. — И запомни: что бы ты ни увидел… оставайся собой.

— А если я увижу тонну шашлыка? — пробормотал Петрушка, заходя в арку.

— Тогда уж лучше сдохни, — добавил Фликс.

Белый свет поглотил Петрушку.

Филлер — Соблазн

Когда Петрушка вошёл в арку, его сознание мгновенно оказалось в другом месте. Он оказался в огромном зале, где всё было сделано из хлеба. Пол — из лаваша, стены — из тостов, а потолок — из багета.

— Чё за фигня... — пробормотал он, оглядываясь вокруг.

В центре зала стоял трон, выложенный сухарями. На нём сидел Огромный Петрушка, точная копия, но в мантии из кетчупа и короне из сосисок.

— Добро пожаловать, — прогремел голос Гиганта. — Ты попал на Испытание Жертвы. Правила просты: отдай то, что ты любишь больше всего.

— Эм, ну и что я должен отдать? Тут вон, хлеб... — Петрушка нахмурился.

Внезапно перед ним появилась тарелка с идеальной едой: стейки, картошка, соус, морс. Всё как он любил. Но это была не просто еда. Это был выбор.

— Это не просто еда, — сказал Гигант. — Это символ. Если ты съешь, получишь силу, но в обмен на неё потеряешь её.

Из пустоты возникла Вика — мать Петрушки. Её лицо было спокойным, но в глазах читался упрёк. Она не улыбалась, как раньше, а просто смотрела на него.

— Петь, ты опять выбираешь еду? Ты всегда был слабым, не умеющим жертвовать ради других.

Петрушка застыл, его сердце екнуло. В его памяти возникли мгновения: как Вика готовила ему еду, как ухаживала, как поддерживала. Но он также помнил, как она ушла, оставив его в одиночестве, когда он был слишком поглощён собственными желаниями.

— Мама... — прошептал он, — ты же не вернёшься. Ты уже ушла.

Вика молча смотрела на него, словно ждала, пока он примет решение.

— Ты всегда боялся потерять что-то важное, — продолжила она. — Но вот, Петь, теперь ты должен выбрать: всё, что ты когда-то любил… или то, что ты мог бы стать.

Петрушка посмотрел на тарелку. Он хотел взять ложку, но его рука замерла в воздухе. Он глотнул и посмотрел в глаза Вике.

— Я не могу. — Его голос дрожал. — Я не могу больше быть тем, кто всегда берёт и никогда не отдаёт.

Он оттолкнул тарелку в сторону. Еда рассыпалась по полу, и с каждым крошечным кусочком, который скатывался в темноту, он чувствовал, как что-то важное внутри него разрушалось.

Вика подошла к нему и взяла за руку. Она не говорила, но в её глазах было что-то новое — не осуждение, а понимание.

— Ты принял выбор. Теперь ты сможешь жить по-настоящему, а не просто существовать, — сказала она и исчезла.

Филлер — Слабость

Петрушка вышел, после чего раздался голос.

— Сахарок и Фликс, теперь ваша очередь.

Когда Сахарок и Фликс вошли в зал, сразу стало ясно, что их ждал не просто лабиринт или простое испытание. Это было место их прошлых слабостей, где отражались самые тёмные моменты их жизней.

Они оказались в пустом поле с мрачным горизонтом, где не было ни солнца, ни звёзд. Только туман, густой и тяжёлый, который обвивал их тела, не давая дышать. В воздухе висела атмосфера невыразимой боли.

Сразу перед ними возникли зеркала, отражающие их прошлое. Каждый шаг, который они делали, заставлял их ощущать внутреннюю тяжесть, как будто кто-то хотел напомнить им о том, что они не смогли исправить. Сахарок увидела своё отражение — стояла она в тот момент, когда её семья была уничтожена. Она не смогла защитить их, не успела вовремя добраться.

Слова её матери перед глазами: «Ты оставила нас... не успела...»

— Нет... — Сахарок прошептала. — Я могла. Я должна была спасти их.

Туман стал гуще. Каждое её движение вызывало страх и внутреннюю боль. В глаза снова лились слёзы её матери, а вокруг эхом звучала молва обиды.

Но вот перед ней возникло другое зеркало, где был Фликс. Он стоял в тот момент, когда его лучший друг погиб в бою. Его взгляд был полон страха и отчаяния.

— Ты боишься, Фликс, — сказала Сахарок тихо, глядя на его лицо в зеркале. — Ты боялся рисковать, и теперь он мёртв.

Зеркало засветилось, и в нём отразился тот момент, когда Фликс не смог помочь своему другу, опасаясь за свою жизнь. Он спасался, оставив его на поле боя.

Фликс закрыл глаза.

— Я... Я не смог... — его голос дрожал. — Я не смог защитить его. Я думал, что буду сильным, но... я был слабым. Я не хотел терять себя, и теперь я потерял его.

Сахарок подошла к нему. Она знала, что в их испытаниях они столкнутся с самым страшным: собственными провалами, с теми моментами, где они не смогли быть теми, кто они должны были быть.

— Мы оба не смогли, — сказала она, глядя в его глаза. — Ты не мог спасти друга. Я не смогла спасти свою семью. Мы потеряли их, потому что не были достаточно сильными.

Фликс молчал, но его внутренний мир рушился. Каждый шаг назад, каждый взгляд на зеркало напоминал ему о том, что он избрал свою жизнь и собственную безопасность, вместо того, чтобы спасти того, кто был ему дорог.

Голос в тумане раздался:

— Всё, что вам нужно было сделать, это принять, что вы не спасли их. Ибо, если вы хотите пройти дальше, вам нужно поверить, что вы сами — это и есть ваш самый большой враг.

Туман начал светлеть, и перед ними возникла гигантская тень. Она была частью их страха и неуверенности.

— Мы не можем изменить прошлое, — сказал Фликс, сжав кулаки. — Но мы можем измениться сейчас. Мы можем быть сильнее, чем тогда.

— Если бы я вернулась назад, я бы всё сделала по-другому... — сказала Сахарок. — Но теперь я понимаю, что это не о том. Мы не можем изменить того, что было. Мы можем только стать лучшими.

Зеркала начали трещать, и перед ними возникли новые образы — уже не те, кто они были в тот момент. Сахарок и Фликс увидели себя в другом свете — не в страхе и не в отчаянии, а с решимостью в глазах. В их отражениях было не спасение, а борьба.

— Мы не слабые, — сказала Сахарок. — Мы просто были не готовы.

Тень исчезла, а вместе с ней и всё туманное окружение. Теперь они стояли в чистом свете, без искажений, с тяжёлым, но освобождённым сердцем.

Голос из пустоты сказал:

— Вы прошли испытание, но перед вами ещё много дорог. И только пройдя их, вы сможете по-настоящему обрести силу.

Когда они вернулись в реальность, Сахарок и Фликс обменялись взглядами, понимая, что их союз стал крепче, несмотря на все ошибки прошлого.

— Мы сделали это. Мы всё ещё живы. И теперь мы знаем, что сила — не в том, чтобы избегать ошибок, а в том, чтобы учиться на них.