Магазинчик "У Paherist'а"

Одаякахаси

I
Голубое небо покрывало просторы горной местности. Нежно плывущие облака стремились куда-то за горизонт, словно старые баржи. Яркое светило по имени солнце согревало высокую шелковистую траву, простилающуюся, словно ковер. И только бы шелест деревьев и свист соловьев наполняли воздух, если бы не странные звуки, доносившиеся из одного дома, который стоял почти на окраине деревни…
- Такахисе, скорее… - Частые перерывы мешали речи девушки, которые она с криком произносила своему мужу: - я скоро … - тяжелые стоны наполняли комнату, так что даже дыхание сбивалось при нахождении в ней – я больше не могу… - тишина. Молчание. Лишь женские вздохи – да-а-а. Наконец-то. Я думала, это никогда не закончится.
Девушка с черными, словно смоль, волосами рухнула на пол, издавая дотошные звуки млеющей коровы. Мужчина, молодой и энергичный, после недолгого отдыха подошел к окну, достал пару сигарет из своего портсигара, потолочил табак поплотнее и принялся вдыхать расслабляющие дымы, подпалив кончик белой сигареты. Лишь только Такахисе ушел в свои мысли после первой затяжки, как его вытащила девушка истощенная им, которая так и не могла встать с пола:
- Ну, ты и гигант, Такахисе – дыхание девушки уже не мешало ей разговаривать в полную силу – сколько времени прошло?
Мужчина посмотрел на небо, чтобы сравнить, где находится солнце сейчас и где оно было, когда их обряд начался:
- Примерно 3 часа – Такахисе тяжело выдохнул дым, исходивший из его легких.
Молчание продлилось полчаса. Легкие шорохи послышались в середине комнаты, после чего мужчина почувствовал, как его грудь обнимают две тоненькие ручки, а к спине прижимается большая мягкая грудь. Легкая дрожь по шее. Нежный поцелуй пухлых губ.
- Как назовем если мальчик?
Тяжелый вздох и звук скрипящих сигарет об подоконник. Такахисе повернулся к своей жене, обнял её и плотно прижался. Смотря прямо в глаза, сказал тяжелым мужским басом:
- Не знаю. Хочу дать имя при рождении.

II
Молния сверкала из поднебесья, разделяя время на отдельные картины жизни людей. Гром ревел в черных, словно ночь, тучах. Гроза разыгралась не на шутку. Хотя это было ожидаемо, ведь уже наступил май. В это время года грозы буйствуют по местными землям, наполняя её слезами природы. И из этих слез на прудах вырастают голубые лотосы, освещающие озеро, словно звезды освещают ночной небосвод. Но все это сияние меркло, пока гром ужасал своим ревом. Но лишь одно существо могло пересилить этот рев. Оно находилось в маленьком домике, расположившемся почти на окраине деревни. Этим зверем была Шинма. Она была беременна и её срок настал. Все происходило в центре все той же самой комнате, только роли немного поменялись. Муж находился рядом и напряженно смотрел, как страдает его любимая женщина, врач, прибывший, чтобы принять роды, старался качественно выполнять свою работу, и только жена все также орала и стонала от невозможной боли. Её крепкие руки пытались охватить все, что угодно лишь бы хоть немного смягчить эти муки, но с каждым толчком, было все больнее и больнее, и Такахисе нервничал все больше и больше, лишь доктор сохранял хладнокровие при всем процессе.
Прошел час. Гроза закончилась. Солнечные стрелы пробивались сквозь черную пелену, наполняя своим сиянием. И вместе с этими лучами послышались крики из дома, находившегося почти на окраине деревни. Это были не женские крики и даже не мужские. Крики ребенка. Маленького, размером с ладонь, младенца, сморщенного от недавнего нахождения во влажном месте.
- Поздравляю – врач с легкой улыбкой поднес крохотного человека к отцу, отчего тот опрокидывал слезы одну за другой: - у вас девочка.
Такахисе взял девочку своими трясущимися руками и подошел с ней к окну. Перед ним расположилось озеро, на котором сверкали голубые лотосы после обильного дождя. Отец посмотрел на своё чадо и произнес дрожащими губами:
- Одаякахаси
- Что, простите? – врач, немного находившийся в смятении, окликнул мужчину, любовавшегося тем, что было за окном.
- Одаякахаси
- Значит голубой лотос – слабые шипения жены донеслись из центра комнаты. Легкая изнеможенная улыбка покрыла её лицо – красивое имя.
Слезы мужчины не прекращали литься из его родников. Он прижал ребенка к себе и тихо, почти шепотом, сказал:
- Моя любимая Дая…

III
Это был десятый день рождения Одаякахаси или Даи, как любил называть её отец. Утро юная девочка встретила в кругу семьи с большим сладким тортом, на котором было написано: «Нашей любимой дочурке». Дая трепетала от счастья. Семейно приговорив торт, голубоглазка получила свой желанный подарок, который она ждала целый год – огромный воздушный змей, красного цвета, с золотыми блесками на деревянных креплениях. Родители были рады видеть свою дочурку счастливой. Несколько минут повизжав от восхищения подаренным подарком, Дая тонким голоском возгласила во весь дом:
- А можно я пойду с ним поиграю – радостные голубые глаза были направлены на двух уже зрелых людей, которые кивком давали согласие на просьбу маленькой именинницы.
Дая вылетела из дома и побежала к своему лучшему другу, Моку. Моку мальчик худощавого телосложения, одного возраста, что и Одаякахаси, только старше её всего на несколько дней. Его день рождения прошел в такой же счастливой обстановке, но вот только в подарок он получил не обожаемого воздушного змея, которые были популярны в их краях, а теплый свитер с его инициалами.
Дая добежала до дома друга и застала его в своем обыденном месте. Когда Моку на что-то обижался он сидел на крыльце и осмысливал, почему с ним жизнь так не справедлива.
- Эй, Моку! – голубоглазка кричала своему другу, махая новым змеем, чтобы похвастаться, но мальчик лишь отвернул голову в сторону и надулся пуще прежнего.
Дая пыталась найти какую-нибудь лазейку, как бы задобрить этого милого мальчика, но ничего не получалось. Он продолжал обижаться.
- Ну, пожалуйста, ну пойдем, поиграем – огромные щенячие глаза уставились на Моку.
- Ну ладно – С неким презрением, и ноткой прощения в голосе, мальчик встал с крыльца и двинулся в сторону дома: - щас, змея возьму.
Девочка, довольная победой, уселась на крыльцо и махала ногами взад-вперед. Смотря на небо, она уже мечтала, как они вдвоем будут бегать по полю, удерживая змеев, которые будут парить по воздушным потокам и… Темный силуэт показался перед Даей. Из-за солнечного света она не увидела его лица, лишь широкую наскаленную улыбку и бешеные глаза. Страх охватил маленькую особу. Она не могла произнести ни слова, но в голове вертелось: «помогите!».
- Дая – посторонний звук донесся из дома. Именно он убрал ухмылку с лица силуэта, но эти глаза… Дая резко обернулась, чтобы окликнуть Моку, который уже показался из выхода: - Дая, что случилось? – девочка тут же вспомнила темный силуэт и повернулась обратно, но его уже не было. Тревога не проходила с её лица, хотя ужас остался позади: - все нормально?
- Да все хорошо – после нескольких секунд молчания, девочка откликнулась.
Одаякахаси и Моку все же пошли на желанное поле, но как бы Дая не наслаждалась полетом змеи, как бы её не веселили шутки мальчишки и как бы сильно она не любовалась на закат, тревога не проходила с сердца.
Последний багрянец уже исчезал за горизонтом, а значит уже пора возвращаться. Дая и Моку забрали своих змеев и направились в сторону селения. Первый дом пересекли мальчишки, но родителей не было дома, поэтому юный джентльмен решил проводить голубоглазку. Как только дом начал виднеется, виднелись и толпы стоящие возле него. Шаг ускорился, перешёл на бег. Растолкать толпы людей и увидеть в чем дело – вот главная задача. Но взрослые не давали малютке подойти и увидеть тот ужас, который творился в доме. Такахисе и Шинма были убиты. По-скотски зарезаны. Из дома ничего не пропало. Преступник скрылся. Почему-то Одаякахаси знала, кто это сделал – тот силуэт. Но не это главное. Что теперь делать? Как жить? Кто позаботится? Где мои родители…

IV
Город… он меняет людей. Меняет их привычки, характер, манеры, норму речи, поведение, и чаще всего в плохую сторону. Это и случилось с Одаякахаси. После смерти родителей, девочка переехала в город, где проживали её родственники по линии матери. Тётя Моранж – старая скверная, что на вид, что на характер женщина – была строга к девочке и постоянно её наказывала, за любую, даже самую маленькую оплошность. Дядя Хоса – не менее старый, но не трогающий Даю. Он постоянно сидит на своём любимом таком же огромном, как и его сидалещное место, кресле и читает газету. Двоюродный брат Тоса – маленький жирный, словно поросенок, мальчуган. Именно он подставлял Голубоглазку, потому что ему нравилось наблюдать за чужими мучениями. Каждый день нахождения там был адом – бесконечные наказания и усмешки, холодные взгляды и ужасная еда, но больше чего не могла терпеть Дая, так это сидеть взаперти. Ей не разрешали выходить на улицу, поэтому она постоянно сидела у себя в комнате, лишь бы не попадаться на глаза сварливой тетке. Так проходили недели, месяцы, годы. Маленькая девочка распустилась подобно лотосу в настоящую красавицу. Она стала тихой и покорной, во всем помогающей девушкой, но также ненавидящей эти тесные стены. Когда её наказывали, она молчала, когда её подставляли, она не отрицала свою виновность, когда её о чём-то просили, она делала беспрекословно. И вот настал этот день. Моранж зашла в комнату Даи и твердо, словно камень произнесла: «Завтра придет твой жених. Будь готова к отъезду». Жених? Как? Я же давала согласия. Последние нервы сдали. Девушка вышла из себя. Она разнесла всю комнату, и, чувствуя, что ей оставаться в этом доме больше нет смысла, выпрыгнула в окно и убежала, что есть силы.
Следующие годы для красивой девушки были еще хуже. Чтобы хоть как-то прокормиться, она пыталась устроиться на работу, но ей все отказывали. И это было понятно. Вы бы согласились взять на работу бледную в грязном оборванном сером платье девушку. Таким образом она голодала и выбивалась из сил. Но тут, как ей показалось, появился этот луч надежды. К ней подошел человек – молодой мужчина в приличном костюме и ухоженной внешностью, который предложил еду и кров за одну единственную просьбу. Наивная девушка, не подозревавшая об обмане, согласилась на эти условия. Её отвели в огромный дом, внутри которого было на столько красиво, что Дая то и дело останавливалась, чтобы осмотрится повнимательнее. Её накормили вкуснейшими деликатесами, напоили лучшим вином, и настало время просьбы. Даю попросили войти в темную комнату. Она смиренно вошла. И вдруг из тьмы появилось множество рук, которые срывали с неё одежду и окачивали водой и ведер. Голубоглазка не понимала что происходит. Она кричала. Кричала настолько сильно, что ужасная боль охватила её горло. Всякие попытки защиты оказались тщетными. Вскоре все закончилось. Из открывшегося прохода донеслась фраза, которая повергла дух девушки : « Моя просьба… стань моей подстилкой». Скальная улыбка покрыла лицо темного силуэта. Снова этот страх охватил её. Теперь последующие дни Дая только и слышала: « возьми его в рот», « я знаю, он тебе нравиться», «старайся лучше сука», «покажи мне свою дырочку». Ежедневные насилования истощали её еще сильнее, чем наказания тетушки, и в конце концов, не выдержав этих издевательств, Дая перегрызла себе вены…

V
Прошел год со смерти Одаякахаси. Семья тетушки радовалась, что девушка сбежала из их дома и никак не отнеслись к смерти племянницы. Мужчина, который сделал даю проституткой, просто выкинул её хладный труп на улицу. Он все также живет припеваючи, зарабатывая на своих пассиях. Но только жениху, который хотел забрать голубоглазку, было горестно. Моку все время горевал из-за того что случилось с той, которую он любил с раннего детства. Каждый год давний друг приходит на могулу к свое любимой и плачет, читая написанное на надгробии «Одаякахаси Ренжи. Лотос который не расцвел второй раз»